7 ноября 1941 года
Участники Великой Отечественной войны 1941 - 1945 г.г. не участвовали в военном параде 7 ноября 1941 года, но с середины ноября многие из наших земляков с оружием в руках защищали столицу.
Хотя военные парады на Красной площади с 1918 года проводились (за редким исключением) два раза в год – 1 мая и 7 ноября, решение о торжественном прохождении войск у стен Кремля осенью 1941 года далось руководству страны нелегко.
Только что закончилась первая фаза германской операции «Тайфун»: в ходе немецкого наступления на Москву в начале октября 1941 года разразилась Брянско-Вяземская катастрофа – войска Брянского, Западного и резервных фронтов попали в окружение. Единый фронт обороны на время перестал существовать и, по сути, некоторое время путь на Москву для гитлеровцев был открыт.
В главном городе страны 16 октября – после принятия постановления «Об эвакуации столицы СССР» – началась паника: хотя документ был секретный, о нем узнало множество людей, поползли слухи, что Сталин и Политбюро покинули Москву. Смятение охватило сотни тысяч горожан, в первую очередь, начальников разных мастей. На несколько дней громадный город с неработающей инфраструктурой, застывшим транспортом и впавшими в ступор милицией и НКВД оказался во власти мародеров и бандитов.
Ситуацию удалось взять под контроль только 19 октября – введя осадное положение, комендантский час и расстрелы на месте «провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка».
Но нужно было еще показать, что Сталин по-прежнему в Кремле, что Москву сдавать не собираются, что «враг будет разбит, победа будет за нами». И лучшим способом для этого было, несмотря ни на что, провести традиционный военный парад на главной площади страны в присутствии главы государства.
Это не было просто пропагандистским шагом: руководство страны действительно намерено было сражаться за столицу. Армия готовилась к новой фазе обороны, а верховное командование уже обдумывало то знаменитое контрнаступление, которое обратит оккупантов в бегство зимой 1941 года.
Сталин вызвал к себе всю военную верхушку: «Скоро годовщина Октябрьской революции, – сказал он, – парад в Москве будем проводить?» Вопрос всех шокировал, никто не мог ничего ответить. Какой к чертям парад, когда уже минируются мосты через канал Москва – Волга, минируются заводы, например, «Красный Октябрь» и ТМЗ! Сталину пришлось трижды повторить свой вопрос уже рассерженным голосом. Только тогда вояки откликнулись и заговорили хором: «Да, конечно, это поднимет дух войск и тыла!»
Жуков тщательно организовал разведку, ведь во время парада могло случиться все что угодно – от налета немецкой авиации до прорыва крупных танковых сил противника. Но оказалось, что немцы в это время зализывали раны. Жуков написал Сталину записку химическим карандашом на клочке бумаги: «Немцы деморализованы. Их наступление в ближайшее время невозможно. Жуков». И только после этого Сталин дал окончательное «добро» на проведение парада.
6 ноября на станции метро «Маяковская» прошло торжественное заседание Моссовета, посвященное годовщине Октября. Длинные ряды лавок, трибуна, на одном пути стоит ярко освещенный поезд. Правительственная делегация во главе со Сталиным прибыла на станцию на отдельном поезде на другой путь. Все выглядело более чем торжественно. Жуков на этом заседании присутствовал, а вот на трибуне Мавзолея во время парада его не было. Он находился на командном пункте в готовности немедленно принять все необходимые меры, если гитлеровцы попытаются прорваться к Кремлю.
Начало парада наметили, как всегда, на 10 часов утра. Но незадолго до начала Сталин переназначил время – 8 утра. Основная причина – безопасность. В ноябре в 8 часов утра в Москве еще темно – сложно прорваться авиации. Никто же не знал, что будут низкие тучи и заряды снега с ветром.
Командовал парадом командующий Московским военным округом генерал Павел Артемьев, принимал его – маршал Советского Союза Семен Буденный. Торжественный марш открыли курсанты минометного училища и училища имени Верховного Совета, за ними проследовали стрелки 322-й Ивановской и 2-й Московской дивизий, затем дивизия имени Дзержинского и полк бригады особого назначения. Далее все шло более или менее обычным порядком: кавалерия, артиллерия, танки.
У этого великого парада была и другая, далеко не всем известная, духовная сторона. Накануне Сталин разрешил церковным иерархам провести крестный ход с иконой Казанской Божией Матери, которая не раз спасала Русь от иноземных захватчиков. Именно в то время, когда на Красной площади Сталин говорил речь участникам парада, к верующим обратился митрополит Сергий с и поныне актуальными словами: «Не в первый раз русский народ переживает нашествие иноплеменных. Не в первый раз нам принимать и огненное крещение для спасения родной земли. Силен враг. Но велик Бог Земли Русской! Так воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским войском. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу».
Интересно, что оркестром на этом параде руководил Василий Агапкин, автор знаменитого «Прощания славянки». Ему пришлось долго стоять неподвижно, и поэтому, когда сводный оркестр должен был освободить место, не смог сойти с маленькой деревянной подставки. У него просто примерзли ноги. Подбежавшие музыканты сняли Агапкина с трибуны и под руки довели его к зданию ГУМа, где и оказали помощь.
Для всей страны парад 7 ноября 1941 года стал неожиданным, действительно радостным событием. Это был парад необыкновенный, парад-вызов, парад презрения к врагу, парад, проведенный на рассвете еще очень далекой, но уже предчувствуемой Победы. Он на небывалую высоту поднял дух советского народа. Но одновременно нанес первое моральное поражение фашистам, фашистскому духу. Гитлеровская разведка проморгала сюрприз.
Радиотрансляция с Красной площади была включена на весь мир в ту минуту, когда парад уже начался. Ее, конечно, услышали и в Берлине, и в «Волчьем логове» – ставке фюрера. Позже его приближенные вспоминали, что никто не осмеливался доложить Гитлеру о происходящем в Москве. Он сам совершенно случайно, включив приемник, услышал музыку марша и твердую поступь солдатских сапог. Когда зазвучали команды на русском языке, фюрер понял, в чем дело. Он бросился к телефону и приказал соединить его со штабом группы армий «Центр». Устроил разнос, потребовал к трубке командующего бомбардировочной авиацией и приказал ему: «Даю вам час для искупления вины. Парад нужно разбомбить во что бы то ни стало!» Несмотря на метель, бомбардировщики поднялись в воздух. До Москвы не долетел ни один. Двадцать пять из них были сбиты на дальних подступах, остальные повернули назад.
Москва уже была недосягаемой для врага. Еще будут прорывы и авиабомбежки, еще будут обстрелы из дальнобойной артиллерии. Но пружина войны после того легендарного парада начала раскручиваться в обратную сторону.
То, что сражение на Курской дуге стало «крупнейшим танковым сражением» Великой Отечественной, а битва за Сталинград – «беспримерной по ожесточенности», давно стало расхожими клише. Но даже эти гигантские стратегические операции меркнут в сравнении с боями «в белоснежных полях под Москвой».
Битва за столицу СССР стала одним из самых кровопролитных сражений Второй мировой войны. И та и другая сторона прекрасно понимали всю важность сражения для себя. В первый и последний раз вермахт сконцентрировал на одном стратегическом направлении сразу три танковые группы (армии). Для Третьего рейха падение Москвы с высокой долей вероятности означало поражение главного политического соперника и окончание молниеносной войны на Востоке.
Потеря такого важного центра управления и крупнейшего транспортного узла, как Москва, нанесла бы Советскому Союзу чудовищной силы военный, политический и моральный удар. Недаром немцы вперемешку с бомбами сбрасывали листовки: «Москва – не столица, Урал – не граница».
Мало кто знает, что в день 24-й годовщины Октябрьской революции в СССР состоялся не один парад, а целых три – в Москве, Куйбышеве и Воронеже.
Первый прошел в столице: из соображений безопасности на два часа раньше обычного – в 8 часов утра. Он оказался самым коротким – всего 25 минут, в течение которых по брусчатке Красной площади прошли около 28,5 тысяч бойцов и командиров, в том числе и моряки, 140 артиллерийских орудий, 160 танков, 232 автомашины. Существует расхожий штамп, будто участники парада в тот же день приняли бой с врагом, но это преувеличение. Многие части действительно сразу же отправлялись в сторону фронта, но основные бои ждали участников парада с середины ноября.
Сталин с трибуны Мавзолея заявил, что «враг не так силён, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики», и пообещал, что ещё несколько месяцев, «ещё полгода, может быть, годик – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».
Легендарный парад на Красной площади 7 ноября 1941 года. Хотя формально он, разумеется, знаменовал собой не осознание победы, а немыслимость жизни без нее, именно этот парад можно считать началом победной традиции. Его принято считать переломным и даже рассматривать как полноценную военную операцию. В тревожные и тяжелейшие для страны дни абсолютного проигрыша на всех фронтах парад продемонстрировал дух страны и ее волю народа к победе. Это была гениальная пропагандистская акция.