«Подвиг не рождается сразу. Для этого... нужно щедрую душу иметь»
«Иван, не помнящий родства», – так в русском народе принято называть тех, кто не знает и не желает знать своей истории, культуры, своих предков.
Сегодня многие занялись поиском своих родовых корней. Когда начал работать социальный проект «Пусть живые запомнят!» в нашем городе, оргкомитет проекта не очень надеялся на активное участие в нем населения. К нашей общей радости, мы ошиблись. В Фокино очень много людей, свято сохраняющих историю своей семьи и особенно историю родственников, принимавших непосредственное участие в Великой Отечественной войне. К нам идут люди с фотографиями, со своими рассказами, с архивными справками. Много интересных материалов в оргкомитет проекта поступает от школьников. Этот факт согревает душу организаторов и вселяет надежду, что подвиги наших земляков не канут в Лету. Немного у нас осталось живых свидетелей Великой Отечественной войны. Но те, кто помнит все страшные события 1941-1945 г.г., делятся воспоминаниями с подрастающим поколением. Лидия Кузьминична Пустовойтова очень скрупулезно собирала материалы о своих братьях. Каждый документ у нее подлинный. В семейном архиве она сумела сохранить даже аттестат об окончании школы своего отца.
А ведь он ровесник нашему знаменитому цементному заводу. В этом году «Мальцовский портландцемент» отмечает 120-летие. И отцу Лидии Кузьминичны – Носореву Кузьме Михайловичу исполнилось бы 120 лет. Лидия Кузьминична перебирает пожелтевшие от времени письма своего старшего брата, Носорева Анатолия, с войны. Все они написаны чернилами или карандашом на разных листочках. Письма в семье бережно хранят и в дни семейных посиделок перечитывают. Анатолий мечтал стать летчиком. После окончания Цементовской школы он год проучился в Бежицком аэроклубе.
Мечтам не суждено было сбыться. 22 июня 1941 года грянула война. А 25 июня Прасковья Ивановна и Кузьма Михайлович Носоревы проводили сына в ряды Красной Армии. Он продолжил учебу в авиашколе города Славгород Алтайского края. Шесть месяцев он овладевал профессией стрелка - бомбардиста. Когда выдавалась свободная минута, он писал отцу, который был направлен с эвакуацией цементного завода в Нижний Тагил Свердловской области. Вот одно из писем Анатолия: «Дорогой отец! Будь спокоен за меня, за мою совесть. Не подведу я ни тебя, ни свою Родину. Приложу все силы, чтобы с честью выполнить твои наказы, клятву перед всей необъятной нашей Родиной. О смерти не думаю нисколько. Зачем нам думать о ней, когда в недалеком будущем перед нами откроется новая счастливая жизнь!» А своей сестренке Лидочке он прислал Уральскую клятву: «Лида, посылаю Уральскую клятву.
Крепка наша клятва, Как сталь огневая. Уральцы сильны В труде и в бою. В едином порыве Семья трудовая Рапорт достойный Готовит вождю. И слово свое Подкрепляя металлом, На домнах, в забое Гвардейцы растут. Советской земли Боевым ореолом Родной наш Урал По заслугам зовут. Идут эшелоны Потоком могучим С шахт и заводов Вчерашней тайги, Так вместе с бойцами Работой кипучей Куем мы Победу Любимой страны. Готовимся к подписанию рапорта товарищу Сталину к 1 января 1944 года». Анатолий погиб в июне 1944 года. От гвардии сержанта до гвардии лейтенанта прошел он военный путь.
Получил медаль «За отвагу». По письмам Анатолия Носорева можно составить карту пути боевой части, где он служил. Похоронили его на чужой земле, имя и фамилия солдата увековечены на памятнике погибшим в г. Тлумаг Ивано-Франковской области. Есть фамилии трех братьев Носоревых и на памятнике погибшим цементникам в нашем городе. Два брата Анатолия тоже погибли. Василий погиб в концлагере Заксенхаузен 18 октября 1942 года. Как и в других гитлеровских лагерях смерти, в Заксенхаузене существовала изощренная система пыток.
За малейшую провинность следовало жестокое избиение резиновыми плетками, палками со стальной проволокой, подвешивание на столб цепями или веревками за вывернутые руки. В Заксенхаузене были стационарный и передвижные крематории, газовые камеры, виселицы, пыточные камеры с орудиями смерти. На узниках Заксенхаузена постоянно проводили испытания новых видов ядов, отравляющих веществ, в том числе газов, препаратов против ожогов, сыпного тифа, других травм и болезней.
Опыты по воздействию на людей химических веществ проводились только на советских узниках. Например, на заключенных проверяли действие ядовитых газов, которыми уничтожают садовых вредителей. Чтобы определить дозу, смертельную для людей, эсэсовцы экспериментировали на согнанных в подвал людях, меняя дозу и наблюдая, когда наступит смерть. Еще один вид издевательств – испытание на прочность обуви, как предназначенной для экипировки солдат, так и гражданской. Узники - «топтуны» должны были целыми днями шагать по специальной дороге с острыми камнями и гравием, имея наполненный песком пудовый ранец за плечами. Мало кто выдерживал это. Выжить в этом лагере было невозможно.
Только в 1944 году узники сломали ворота и сбежали, и тогда фашисты уничтожили большую часть документов о советских воинах. Самый младший брат, Коля, партизанил. Мать долго не знала о гибели младшего. Соседи рассказали, что Колю убили 13 марта 1943 года. Ему было только семнадцать. Не пришлось Прасковье Ивановне Носоревой похоронить своих сыновей. До последнего своего дня перечитывала она письма, смотрела на уцелевшие фотографии и разговаривала с ними по ночам. Война забрала у нее самое дорогое – трех сыновей. «Подвиг не рождается сразу. Для этого... нужно щедрую душу иметь».